Мы - удмурты

"Труд дороже золота" - гласит удмуртская пословица. Удмурты очень бережливы и чрезвычайно трудолюбивы.  Изо дня в день, то в лесу, то в поле работает вотяк круглый год. Он сам и кузнец, и плотник, и столяр, и портной. Ложки, чашки, столы, лыжи, сани - все у него сделано своими руками. Он сам валяет себе шляпу из овечьей шерсти, сам плетет лапти, приготовляет сукно, шьет себе шубу и зипун, сам устраивает борону и соху, делает из мочала сбрую для лошади.  

Отхожими промыслами вотяки не занимаются, их не любят, они привыкли находиться дома в кругу своих единомышленников. Все средства к пропитанию или существованию получают от земли.   

Земледелие – основное занятие удмуртов. С глубокой старины они впитали любовь к этому занятию, с ним рождаются и умирают, благодаря ему они всегда обеспечены.

Северным удмуртам его развитию мешали климатические и почвенные условия: низкие болотистые места, частые заморозки, песчаная почва. Поэтому они сеяли наиболее устойчивые злаки - овес и рожь. Прочие же удмурты, проживающие в благоприятных условиях, сеяли и убирали озимую рожь, овес, ячмень, горох, пшеницу, лен, полбу и местами занимались садоводством. Избыток продуктов, в частности льняных семян и кормовых тра вывозили за пределы своей области.

Использовали народный календарь, наблюдения за природой и погодой. Сложился целый свод примет для наилучшего возделывания почвы. Весной, например, выходили пахать тогда, когда на березе появлялись первые листья. В первый день сева первым выходил тот хозяин, который в прошлом году собрал самый большой урожай. 

По свидетельству этнографа Верещагина, вотяки любят держать скотину, но скот у них мелкой породы. В лошадях крупной породы вотяки не нуждаются, так как вотяки извозом не занимаются и дальше базара не ездят; также и земледеледелие при отсутствии усовершенствованных земледельческих  орудий и хороших пастбищ, хорошего корма и правильного ухода крупных лошадей не имеет.

Большим подспорьем в хозяйстве вотяков было пчеловодство. В устном народном творчестве пчелы олицетворяли трудолюбие. На пасеку пчеловоды приходили  в чистой белой одежде, так как считали, что пчелы очень чувствительны к грязи, не переносят дурные запахи. Великим грехом считалось убить пчелу ради забавы, не поощрялась купля-продажа и раздел пчел. Знания и секреты пчеловодства редко передавались посторонним людям. Вотяцкий липовый мед славился далеко среди русских. 

Самый ранний  вид  пчеловодства - бортничество, сбор меда диких пчел. Деревья, в которых жили пчелы, называли бортью.

Такие деревья считались родовой собственностью и помечались семейными знаками.

От него удмурты переходили к более рациональным формам. Пчелы стали содержаться в колодах, их ставили в лесу или около дома. Чтобы в них не попала влага, колоды ставили на бересту, берестой же закрывали колоды сверху. Чтобы легче было взобраться на высокое дерево, к ногам привязывали приспособление, называемое «медвежьи когти».

Позже стали изготовлять улья - колоды и ставить их на приусадебных участках.

О пчеле сложилась такая легенда: "Шел Кылдысинъ (одно из божеств) по земле и спрашивал животных о жизни опользе, которую они приносят Богу и людям. Увидел пчелу и попросил у нее меду. Пчела с радостью угостила. Сказал он ей: "Пусть у тебя все будет так, ты приносишь большую пользу Богу и людям". Встретил шершня и осу, у которых тоже был мед, спросил, есть ли у них мед, на то они ответили - нет. Калдысин сказал: "Пускай у вас не будет меда никогда. Кто увидит вас - будет норовить убить, чтобы вы не жалили как змеи. Встретил шмеля, у корого тоже было много меда, но он дал лишь немного. Калдысин сказал: "Пускай будет у тебя только для себя. Если человек найдет с несколькими каплями меду, съест его и бросит гнездо; найдет твое гнездо ворона  и съест его с самим собой".

Изобиловавшие дичью леса уже с давних пор сделали охоту важной отраслью хозяйства удмуртов. 

Если вы обратите внимание на герб Вятской губернии, то заметите на нем лук со стрелами.

Основатель научной школы археологов Удмуртии Римма Дмитриевна Голдина писала, что один из главных продуктов охоты - пушнина - служила объектом обмена с соседними племенами и торговым эквивалентом.

Удмурты охотились на зайцев, волков, лосей, оленей, росомах, реже на медведей. Из птиц предпочитали тетеревов, глухарей, рябчиков, кропаток, уток. 

На куниц, боборов, лисиц, выдру, норок и белок велась промысловая охота. 

При охоте на волка, например, использовали клетку - ловушку. При строительстве ловушки в землю вбивали колья,  высотой до 140 см  в виде квадрата, внутри колья вбиваются в виде лабиринта, который завершается небольшой клеткой. Обычно в нее сажали утку или поросенка, дверь в западню открывается вовнутрь. После того, как волк входит  в клетку, дверь за ним захлопывается.

Вотяки селились вдоль берегов озер и рек, поэтому в старину вели рыболовный образ жизни.

В реках Кама, Вятка, Белая встречались ценные породы рыб – стерлядь, осетр, белуга. 

Большинство рыболовных снастей удмурты изготавливали самостоятельно. Ловили крючками, сачками, сетями. 

При ловле рыбы сетями использовали бот – длинный шест с железным наконечником в виде конуса (представлен в лодке). Железным наконечником ударяли по дну, в нем образовывались пузырьки воздуха, которые поднимались и издавали глухой звук. Рыба пугалась этого звука и плыла в нужном направлении.

Внимание крупнейшего финcкого этнографа Ууно Таави Сирелиуса привлекли лодки-однодревки, называемые "ботники". Данный тип удмуртской лодки и сходные образцы, встречающиеся у разных народов Северной Евразии, полсужили основой для специального исследования, посвященного конструкции древнейших лодок континента. 

Нос, корма и борта удмуртского ботника отделывались таким образом, чтобы придать стволу общий вид, присущий обычным лодкам, с чуть приподнятым заостренным носом, тупой кормой и округленными внешними бортами. Сидение для гребца устраивалось на корме, а в средней части судан устанавливался одинарный шпангоут.

Обычно лодки этого типа, наряду с плотами, колодами и плоскодонками использовались удмуртами для постановки самоловных снастей и лучения рыбы. 

"Ребенку игра – дорога", - говорили Удмурты,  считая, что ребенка всему можно научить через игру.

"Мышка! Мышка!

Ты ли богатырь?

Если бы я была богатырь, кошке бы в глаза смотрела.

Кошечка! Кошечка!

Ты ли богатырь?

Если бы я была богатырь, собаке бы в глаза смотрела.

Собачка! Собачка!

Ты ли богатырь?

Если бы я была богатырь, волку бы в глаза смотрела" -  такими байками вотяки весели ли детей во время игр. 

Среди игр известны также и так называемые фокусы. Вот один из них: фокусник и его помощник приглашают играющих садиться рядом на лавку.  Фокусник говорит: "Вот я уйду за дверь или стану к вам спиной, а мой помощник положит к вам в руку камешек. Я вернусь и угадаю, в чьей руке камушек". Затем фокусник выходит, а помощник проходит между детьми, называя имя каждого и вкладывая в руку камешек. При этом имя ребенка: Иван-лы, Марья-лы, Степан-лы, что значит Иван, Марья, Степан, в руку которого вкладывается камешек, произносится по заранее сделанному уговору с особой тональностью, но никто из сидящих этого не замечает. Вернувшись, фокусник подходит к ребенку, в руке которого камешек, и говорит: "Давай камешек".

Удмурты рано приучали детей к труду. Беря в руки игрушечный молоток или грабельки, ребенок усваивал практическое назначение этих предметов. Про девочек, например, говорили, что если умеет серп держать, то уже человек. Мальчиков с 6 - 7 лет, приучали сидеть верхом на лошади и обращаться с ней, 9 лет брали на охоту в качестве ученика. С 10 лет мальчик уже  становился  незаменимым работником во всех полевых работах.

Перед нами - девочка учится прясть пряжу, другая наматывает нитки на цевку  при помощи скальницы,  чтобы затем использовать их на ткацком станке.  Учили вести домашнее хозяйство: убирать избу, мыть посуду, готовить пищу, приносить домой воду, стирать одежду, полоть и поливать грядки, присматривать за малыми детьми, ухаживать за скотом и птицей.

Перед вами обряд – шитьё полога.

Полог - это завершающий элемент приданого невесты-удмуртки.   

Накануне шитья полога невеста со своей младшей сестрой или с подругой, обвязавшись большими яркими шалями с кистями, отправлялась с приглашением на шитье полога.

Девушки проходят по улицам деревни молча, ни с кем не заговаривая, но все в деревне понимают, что завтра в доме невесты состоится обряд шитья полога.

Особенно усердно приглашаются те, которые славятся своим умением кроить и шить. На утро родственницы и подруги собираются в доме невесты, где их ожидает угощение, которое готовила сама невеста.  

Затем, под специальные обрядовые песни начинают кроить, вначале - полог, а потом рубашки для жениха и рубашки невесте. 

К готовому пологу, в качестве оберега пришивают небольшие яркие кисточки из цветной тесьмы, полосок ситца, иногда бусинки и даже серебряные монеты, сопровождая свои действия добрыми пожеланиями. Готовый полог вывешивают во дворе.   

Под полог сажают детей и дают им кашу, которую они съедают за здоровье и счастье невесты.   

Куала представляет собой деревянную бревенчатую постройку, с низкой входной дверью, с каменкой-очагом посередине, без пола и потолка.

В двухскатной досчатой крыше имеется небольшое чертырехугольное отверстие для выхода дыма.

Куала могла быть большая – родовая общинная или малая – семейная.

Здесь отмечались все наиболее заметные семейные события. Обязательными были моления по поводу рождения детей, женитьбы сына или болезни члена семьи, введения в семью новой снохи.

Святыней считался лубяной короб с его содержимым, хранившийся  на особой полке «мудор»  в куале. В короб помещали кости,  принесенной в жертву птицы (как правило, утки - священной птицы для многих финно-угорских народов), перья птиц, шерсть животных, чешую и кости рыб, серебряные монеты, беличьи шкурки. 

Святыней считался очаг, а также висящая над ним цепь. При переселении части рода в другое место, из старой куалы брали часть золы и три камня из очага, иногда с крюка состругивали несколько щепок и уносили в новое место.

За столом сидит торо  - мужчина, уважаемый всеми в роду человек.

Торо не принимает действий в молельном обряде, обряд проводит главный жрец, ему помогает его супруга.

Но без присутствия торо – обряд не состоится.