Этой экскурсией мы открываем цикл, посвященный дирижёру Юрию Темирканову и многогранности его дарований.
(Текст и аудио: Андрей Цунский)
Талантливый дирижер может прекрасно продирижировать какое-то отдельное произведение и обратить на себя внимание публики. Большой талант может стать признанным интерпретатором какого-то одного композитора или даже музыкального направления.
Великий дирижер не ограничен такими рамками – но в то же время и не универсален, не «всеяден». Он продолжает традиции своей школы, места где он работает, города, такого, как Санкт-Петербург – одного из самых музыкальных в мире.
Талантливый дирижер может прекрасно продирижировать какое-то отдельное произведение и обратить на себя внимание публики. Большой талант может стать признанным интерпретатором какого-то одного композитора или даже музыкального направления.
Когда-то о Джордже Гершвине российские и советские слушатели знали мало. Сейчас его биография известна, но до сих пор популярна одна ошибка: часто говорят, что родители композитора родом из Одессы. Так думал и Юрий Хатуевич: он говорил, что Гершвин генетически связан с Россией – в его музыке эту связь можно ощутить.
Когда-то о Джордже Гершвине российские и советские слушатели знали мало. Сейчас его биография известна, но до сих пор популярна одна ошибка: часто говорят, что родители композитора родом из Одессы. Так думал и Юрий Хатуевич: он говорил, что Гершвин генетически связан с Россией – в его музыке эту связь можно ощутить.
В 15 лет (с 1914 года) Джордж бросил школу, решив целиком посвятить себя музыке. Тут же он устроился на работу плаггером (буквальный перевод «бурильщик») в нотное издательство Джерома Ремика. Это было одно из многочисленных музыкальных издательств на Манхэттене, на 28-й улице, прозванной Tin Pan Alley – «улица жестяной посуды».
В 15 лет (с 1914 года) Джордж бросил школу, решив целиком посвятить себя музыке.
«Он искренен. Совершенно искренен. И поэтому он разговаривает с чувствами людей. Музыка его обращена к каждому, а не к целому залу. К каждому человеку. И конечно, музыка поразительная…»
– Юрий Темирканов о Гершвине.
«Он искренен. Совершенно искренен. И поэтому он разговаривает с чувствами людей. Музыка его обращена к каждому, а не к целому залу. К каждому человеку. И конечно, музыка поразительная…»
– Юрий Темирканов о Гершвине.
Я не знаю, «легкая» это музыка или «тяжелая», но я знаю, что это гениальная музыка. Но ведь Дунаевский тоже «легкая» музыка, и Хачатурян – «лёгкая» музыка, если говорить по этим трафаретам. Но все они, по-моему, гениальные музыканты!»
– Юрий Темирканов о музыке Джорджа Гершвина.
Позднее Джордж Гершвин напишет:
«Внезапно мне пришла в голову идея. Так много все болтали об ограниченности джаза, что я решил разбить одним ударом эту ошибочную концепцию. Я принялся писать с непривычной скоростью. У меня не было ни плана, ни структуры. Я слышал рапсодию как музыкальный калейдоскоп Америки – наш кипящий котел, нашу многонациональную энергию, нашу столичную суету».
Я не знаю, «легкая» это музыка или «тяжелая», но я знаю, что это гениальная музыка. Но ведь Дунаевский тоже «легкая» музыка, и Хачатурян – «лёгкая» музыка, если говорить по этим трафаретам. Но все они, по-моему, гениальные музыканты!»
– Юрий Темирканов о музыке Джорджа Гершвина.
У Юрия Темирканова и Джорджа Гершвина было общее увлечение. И оба в этом увлечении были не просто любителями: обоим было бы не стыдно рассказать о своем хобби профессионалам. Оба они обожали рисовать.
Гершвин оставил после себя больше сотни холстов, рисунков и фотографий, среди которых – знаменитый портрет Арнольда Шёнберга.
У Юрия Темирканова и Джорджа Гершвина было общее увлечение. И оба в этом увлечении были не просто любителями: обоим было бы не стыдно рассказать о своем хобби профессионалам. Оба они обожали рисовать.
«Если бы я не стал музыкантом, то стал бы, вероятно, художником. Это было самое первое и, может быть, наиболее серьёзное увлечение помимо музыки. Я прилично рисовал в детстве и сейчас иногда не без радости просматриваю некоторые из сохранившихся моих детских рисунков. Посещение картинных галерей доставляет мне всегда неизъяснимое удовольствие»
– Юрий Темирканов.
«Если бы я не стал музыкантом, то стал бы, вероятно, художником. Это было самое первое и, может быть, наиболее серьёзное увлечение помимо музыки. Я прилично рисовал в детстве и сейчас иногда не без радости просматриваю некоторые из сохранившихся моих детских рисунков. Посещение картинных галерей доставляет мне всегда неизъяснимое удовольствие.»
– Юрий Темирканов.
К двадцати семи годам Гершвин достиг всего, о чем может мечтать обычный человек. В Париже он пришел в великому Морису Равелю и попросил дать ему несколько уроков композиции. Равель, не желая разорять молодого коллегу, спросил: «Сколько вы зарабатываете в год?» Услышав цифру, потрясенный Равель ответил: «Может, это вы мне дадите несколько уроков?»
К двадцати семи годам Гершвин достиг всего, о чем может мечтать обычный человек.
Продукция, востребованная на Бродвее, далеко не всегда достаточно хороша. Как и Бродвей не весь одинаков – тут всегда были и прекрасные театры, и так себе театрики, и «площадки», звания театра недостойные.
Где-то работают лучшие в Нью-Йорке музыканты, дирижеры с мировым именем, артисты, которых знают даже те, кто никогда не был в театре. Но есть тут и заведения средней руки, и даже хуже, где владельцы едва сводят концы с концами, а актеры носятся из одного театрика в другой, подменяя друг друга в массовке или эпизоде.
Продукция, востребованная на Бродвее, далеко не всегда достаточно хороша. Как и Бродвей не весь одинаков – тут всегда были и прекрасные театры, и так себе театрики, и «площадки», звания театра недостойные.
Мюзикл Song of the Flame – «Песнь пламени» на Бродвее ничем не выделялся. Музыка Гершвина, либретто состряпано некими Отто Харбахом и Оскаром Хаммерстайном. А теперь – лучше присядьте и за что-нибудь держитесь.
Мюзикл Song of the Flame – «Песнь пламени» на Бродвее ничем не выделялся. Музыка Гершвина, либретто состряпано некими Отто Харбахом и Оскаром Хаммерстайном. А теперь – лучше присядьте и за что-нибудь держитесь.
«Как всякий великий, гениальный музыкант, Гершвин создал совершенно свой язык, свой стиль музыкальный, создал свой театр. Это признак гения...»
– Юрий Темирканов о Гершвине.
«Как всякий великий, гениальный музыкант, Гершвин создал совершенно свой язык, свой стиль музыкальный, создал свой театр. Это признак гения...»
– Юрий Темирканов о Гершвине.
Премьера оперы состоялась в Колониальном театре в Бостоне 30 сентября 1935 года.
Дирижировал Александр Смолленс (Смоленский), постановку осуществил ученик Евгения Вахтангова Рубен Мамулян, художник – Сергей Судейкин. Так что в торжество первой американской народной оперы внесли свой вклад наши соотечественники, и вклад этот был отнюдь не маленький!
Премьера оперы состоялась в Колониальном театре в Бостоне 30 сентября 1935 года.
В 1943 году в США приехал – как представитель Еврейского антифашистского комитета – великий режиссер и актер Соломон Михоэлс.
В 1943 году в США приехал – как представитель Еврейского антифашистского комитета – великий режиссер и актер Соломон Михоэлс.
Опера «Порги и Бесс» обещала стать чрезвычайно успешной в России.
Либретто Айры Гершвина было в 1944 году переведено Самуилом Болотиным и Татьяной Сикорской, знаменитыми поэтами-песенниками. Они писали для самых популярных исполнителей эстрадной песни, к примеру для Леонида Утесова и Клавдии Шульженко.
Опера «Порги и Бесс» обещала стать чрезвычайно успешной в России.
Сложности преследовали постановку с самого начала. У театра были целых два клавира – но ни одной полной партитуры. Она еще не была издана, копией располагали только наследники Гершвина. Им нужно было платить в долларах, а у театра валюты не было. Главному дирижеру, Эдуарду Петровичу Грикурову, пришлось написать собственную оркестровку.
Перевод Лозинского был лучше перевода Болотина и Сикорской со всех сторон. Мало того, что сравнивать их художественную ценность совершенно невозможно, его перевод был легче и для исполнителя: в нем отсутствуют ненужные аллитерации и труднопроизносимые (а уж тем более – пропеваемые) скопления согласных, есть место, чтобы взять дыхание.
Сложности преследовали постановку с самого начала. У театра были целых два клавира – но ни одной полной партитуры. Она еще не была издана, копией располагали только наследники Гершвина. Им нужно было платить в долларах, а у театра валюты не было. Главному дирижеру, Эдуарду Петровичу Грикурову, пришлось написать собственную оркестровку.
«Первая настоящая российская встреча с Гершвином была за несколько лети до нашей постановки, когда приехала американская труппа, которая привезла сюда «Порги и Бесс». Столько афроамериканцев никто до сих пор не видел вместе! И во-вторых, они народ поразительно одаренный музыкально. Поэтому это произвело на всех ошеломляющее впечатление!»
– Юрий Темирканов.
«Первая настоящая российская встреча с Гершвином была за несколько лети до нашей постановки, когда приехала американская труппа, которая привезла сюда «Порги и Бесс». Столько афроамериканцев никто до сих пор не видел вместе! И во-вторых, они народ поразительно одаренный музыкально. Поэтому это произвело на всех ошеломляющее впечатление!»
– Юрий Темирканов.
В 1962 году Юрий Темирканов окончил консерваторию по классу альта, и приступил ко второму высшему образованию – дирижёрскому. Его педагогом стал Илья Александрович Мусин, воспитавший немало выдающихся дирижеров. В списке его учеников Темирканов стоит на первом месте.
В 1962 году Юрий Темирканов окончил консерваторию по классу альта, и приступил ко второму высшему образованию – дирижёрскому. Его педагогом стал Илья Александрович Мусин, воспитавший немало выдающихся дирижеров. В списке его учеников Темирканов стоит на первом месте.
С 1966 по 1972 год Юрий Хатуевич работал на должности дирижера Ленинградского академического Малого театра оперы и балета, и эти годы станут для него очень важными. Театр – не просто здание. Это действительно такие стены, которые понят некогда отражавшиеся от них голоса.
Был период, когда эксперимент был духом этого театра. Здесь смело смешивали жанры, не боясь появления в опере черт оперетты или драматического спектакля. Именно здесь впервые оказался на сцене «Нос» Шостаковича, затем «Леди Макбет Мценского уезда».
С 1966 по 1972 год Юрий Хатуевич работал на должности дирижера Ленинградского академического Малого театра оперы и балета, и эти годы станут для него очень важными. Театр – не просто здание. Это действительно такие стены, которые понят некогда отражавшиеся от них голоса.
Настал 1971 год. Юрий Хатуевич за это время стремительно вырос в профессиональном плане. Через год после «Травиаты» он одержал победу на II Всесоюзном конкурсе дирижёров в Москве. Побывал в Европе и в Америке вместе с Кириллом Кондрашиным, Давидом Ойстрахом и оркестром Московской филармонии.
Удостоился звания Заслуженного артиста РСФСР, получил Государственную премию им. М. И. Глинки. В 1971 году маэстро Темирканов – уже состоявшийся и признанный художник. И к нему прислушиваются, от него уже нельзя просто отмахнуться, его мнение становится важным.
Настал 1971 год. Юрий Хатуевич за это время стремительно вырос в профессиональном плане. Через год после «Травиаты» он одержал победу на II Всесоюзном конкурсе дирижёров в Москве. Побывал в Европе и в Америке вместе с Кириллом Кондрашиным, Давидом Ойстрахом и оркестром Московской филармонии.
«Сопротивления не было, просто было удивление, в обкоме меня спросили «Почему именно «Порги и Бесс» вы ставите?» Я им сказал, «Это конечно американская музыка, но там речь об угнетённых людях…» Мне ответили: и «Правда? ну тогда ставьте! Это была очень интересная работа и я тогда впервые столкнулся с Гершвиным – и на всю жизнь полюбил».
– Юрий Темирканов.
«Сопротивления не было, просто было удивление, в обкоме меня спросили «Почему именно «Порги и Бесс» вы ставите?» Я им сказал, «Это конечно американская музыка, но там речь об угнетённых людях…» Мне ответили: и «Правда? ну тогда ставьте! Это была очень интересная работа и я тогда впервые столкнулся с Гершвиным – и на всю жизнь полюбил».
– Юрий Темирканов.
Воспоминания об этом спектакле сохранили и блогеры. Автор ЖЖ t_platonova рассказывает, что в театре чувствовались оживление и радостная суета. Ещё бы – премьера!
«Музыка Гершвина очень мелодичная, слушается легко и сразу запоминается. Сюжет динамичен. Постановка очень хорошая. Главное – хорошо поют Целовальник, Селезнев, Алексеев, Петрова. Хорошо играют: Морозов, Почиковский, Алексеев, Кузнецов, Малахов, Реготун.»
Воспоминания об этом спектакле сохранили и блогеры. Автор ЖЖ t_platonova рассказывает, что в театре чувствовались оживление и радостная суета. Ещё бы – премьера!
Музыкальная традиция Санкт-Петербурга потому и традиция, что проходят годы – и происходит новое обращение к некогда принятому и полюбившемуся композитору.
8 лет Юрий Хатуевич был главным дирижером Симфонического оркестра Ленинградской филармонии. 12 лет – с 1976 по 1988 годы – художественным руководителем и главным дирижёром Ленинградского театра оперы и балета им. С. Кирова (ныне Мариинский театр).
Музыкальная традиция Санкт-Петербурга – новое обращение к некогда принятому и полюбившемуся композитору.
29 сентября 2005 года в The New York Times появится материал, где в частности говорится: «Хотя его считают типично русским маэстро, в Балтиморе он вел американскую программу, в которую включен один из его любимых композиторов, Джордж Гершвин...
29 сентября 2005 года в The New York Times появится материал, где в частности говорится: «Хотя его считают типично русским маэстро, в Балтиморе он вел американскую программу, в которую включен один из его любимых композиторов, Джордж Гершвин...
«Это музыка, которая всегда обязывает исполнителя немножко импровизировать, играть всегда. Нельзя исполнить ноты, которые он написал – просто ноты! Без отношения к тому, что он написал, личного отношения – ничего не получится!»
– Юрий Темирканов о том, как исполнять Гершвина.
«Это музыка, которая всегда обязывает исполнителя немножко импровизировать, играть всегда. Нельзя исполнить ноты, которые он написал – просто ноты! Без отношения к тому, что он написал, личного отношения – ничего не получится!»
– Юрий Темирканов о том, как исполнять Гершвина.
Спасибо, что оставили заявку на нашем сайте. В ближайшее время она будет рассмотрена нашим менеджером.