Создавая генплан Ижевска и главные городские здания, Дудин одновременно создал основу для «Уральского классицизма» — стиля, повлиявшего на развитие всей русской архитектуры.
(Текст и аудио: Андрей Цунский)
Таких объявлений не бывает, согласитесь. А вот ситуации такие – случаются. 1800 год. Император Павел, при всей его взбалмошности, иногда делал вещи рациональные. Например, он отдал приказ «завести на Каме оружейный завод для приготовления 100 тыс. штук холодного и огнестрельного оружия».
Исполнить этот приказ должен был Андрей Федорович Дерябин, обер-берггауптман IV класса (что соответствует генерал-майору), один из лучших специалистов в русской металлургии, организатор и руководитель производств, знаток горного дела.
Таких объявлений не бывает, согласитесь. А вот ситуации такие – случаются. 1800 год. Император Павел, при всей его взбалмошности, иногда делал вещи рациональные. Например, он отдал приказ «завести на Каме оружейный завод для приготовления 100 тыс. штук холодного и огнестрельного оружия».
Дерябин водил дружбу с президентом Академии Художеств графом Александром Строгановым.
Это был не только ценитель и знаток искусств, но и весьма образованный человек в области техники, владелец горных заводов. Судя по всему, у графа с обер-берггауптманом состоялся разговор о поиске хорошего архитектора.
Дерябин водил дружбу с президентом Академии Художеств графом Александром Строгановым.
Когда молодой воспитанник Академии Художеств Андреян Захаров только учился рисунку по гипсовым слепкам, за этими самыми слепками приглядывал, чинил и берег их отставной солдат Первого мушкетёрского полка Емельян, который служил смотрителем «при конференц-зале, картинных и гипсовых галереях».
Когда молодой воспитанник Академии Художеств Андреян Захаров только учился рисунку по гипсовым слепкам, за этими самыми слепками приглядывал, чинил и берег их отставной солдат Первого мушкетёрского полка Емельян, который служил смотрителем «при конференц-зале, картинных и гипсовых галереях».
Если вы знакомы с нашей экскурсией об Андреяне Захарове, то знаете, как строилась учеба воспитанников Академии Художеств: третные экзамены, сложные «программы», то есть задания, которые можно сравнить с современными курсовыми работами.
Чтобы, как сказали бы сегодня, выйти на следующий уровень, нужно было выполнить несколько таких программ, из которых две давали возможность состязаться с соучениками в борьбе за малую и большую серебряные медали. И только после этого можно было стать «конкурентом», то есть соискателем большой золотой медали, которая давала право на пенсионерскую поездку за границу.
Если вы знакомы с нашей экскурсией об Андреяне Захарове, то знаете, как строилась учеба воспитанников Академии Художеств: третные экзамены, сложные «программы», то есть задания, которые можно сравнить с современными курсовыми работами.
И был у Семена еще один учитель. Зовут его Николай Александрович Львов.
Представьте себе человека потрясающего ума и остроумия, талантов самых разнообразных и эрудиции просто неописуемой! Великолепный архитектор, он еще и занимается археологией, геологией, химией, механикой – причем его знания часто проверяются практикой!
И был у Семена еще один учитель. Зовут его Николай Александрович Львов.
Когда-то итальянский архитектор Андреа ди Пьетро да Падова настолько увлекся античным зодчеством, что даже взял себе псевдоним «Палладио» – в честь Афины Паллады. Кстати, именно Палладио сделал полный перевод «Десяти книг об архитектуре» Витрувия и издал. А затем написал и свой главный труд «Четыре книги об архитектуре».
Возникновение классицизма стало возможным благодаря Палладио. Последователей великого итальянца начали называть «палладианцами». Перевод первой книги Палладио на русский язык сделал Николай Александрович Львов, причем ни слова не прибавил, ни слова не убавил, в отличие от многих других переводчиков.
Когда-то итальянский архитектор Андреа ди Пьетро да Падова настолько увлекся античным зодчеством, что даже взял себе псевдоним «Палладио» – в честь Афины Паллады. Кстати, именно Палладио сделал полный перевод «Десяти книг об архитектуре» Витрувия и издал. А затем написал и свой главный труд «Четыре книги об архитектуре».
Под непосредственным руководством Захарова и с огромным уважением к Львову Симен Дудин в 1797 году дважды получил серебряную медаль за «программы», которые год от года становились все сложнее – ведь росли и требования к архитекторам. И вот, в 1798 году Дудин окончил Академию с «аттестатом первой степени со шпагою» и большой золотой медалью.
Аттестат первой степени означал немедленное присвоение чина Х класса – то есть коллежского секретаря на гражданской или капитан-поручика на военной службе, а шпага – присвоение личного дворянства. Андреяну Захарову такие привилегии по окончании Академии не достались.
Под непосредственным руководством Захарова и с огромным уважением к Львову Симен Дудин в 1797 году дважды получил серебряную медаль за «программы», которые год от года становились все сложнее – ведь росли и требования к архитекторам. И вот, в 1798 году Дудин окончил Академию с «аттестатом первой степени со шпагою» и большой золотой медалью.
Но ведь можно поехать в Италию! И Семен Дудин в 1803 году поехал туда, и в Риме учился у профессора Франческо Кампорези. Однако в литературе вы найдете возле фамилии «Кампорези» совсем не итальянское имя – Франц, да еще и с отчеством Иванович!
Но ведь можно поехать в Италию! И Семен Дудин в 1803 году поехал туда, и в Риме учился у профессора Франческо Кампорези. Однако в литературе вы найдете возле фамилии «Кампорези» совсем не итальянское имя – Франц, да еще и с отчеством Иванович!
В начале 1807 года Дудин приезжает в Петербург и некоторое время работает, что называется, «на подхвате» – помогает Воронихину в строительстве Казанского собора, Захарову – в возведении Адмиралтейства.
Внезапно кто-то достает выполненный им в Италии проект оружейного завода и арсенала, и вскоре, 9 марта 1807 года, он и его брат Яков оказываются зачисленными в штат Ижевского завода, причем специальность Семена обозначена как «архитектурный механикус».
Он едет на реку Иж.
В начале 1807 года Дудин приезжает в Петербург и некоторое время работает, что называется, «на подхвате» – помогает Воронихину в строительстве Казанского собора, Захарову – в возведении Адмиралтейства.
Семен Емельянович Дудин стоял на ветхой плотине и осматривался. Он не испугался и не растерялся. С ним были Firmitas, Utilitas, Venustas – три заповеди Витрувия: Прочность, Полезность и Красота. Четыре коллеги были немедленно привлечены к работе. Дерябин был рад: в этих молодцах он не ошибся.
В декабре 1808 года Дудин закончил подготовку плана «будущего города Ижа, в том виде, как он быть должен», а уже 20 января вместе с первыми образцами ижевских ружей специальный нарочный фельдфебель Леонов «с великим бережением» повез этот план в Санкт-Петербург для высочайшего утверждения.
Семен Емельянович Дудин стоял на ветхой плотине и осматривался. Он не испугался и не растерялся. С ним были Firmitas, Utilitas, Venustas – три заповеди Витрувия: Прочность, Полезность и Красота. Четыре коллеги были немедленно привлечены к работе. Дерябин был рад: в этих молодцах он не ошибся.
Теперь немного о том, что лежало в основе этого плана. Средневековый город нарастает кольцами вокруг замка или кремля. Город-порт разрастается вдоль побережья, лишь слегка углубляясь в сушу от складов и рынков там, где проходят сухопутные дороги. А город промышленный начинается с источника энергии.
Теперь немного о том, что лежало в основе этого плана. Средневековый город нарастает кольцами вокруг замка или кремля. Город-порт разрастается вдоль побережья, лишь слегка углубляясь в сушу от складов и рынков там, где проходят сухопутные дороги. А город промышленный начинается с источника энергии.
На Куренной улице Семен Емельянович выстроил усадьбу для Андрея Федоровича Дерябина. Здание было деревянное – но весьма красивое. Мезонин, колонны – все присутствовало, над воротами разместился дерябинский герб – именно в 1808 году Андрей Федорович получил потомственное дворянство и личный герб.
Эта стройка принесла и небольшие деньги – дом был частной собственностью Дерябина и строился за его счет. Дерябин хотел выстроить в Ижевске солидный дом, потому что рассчитывал, что город станет центром крупного округа, который будет сформирован вокруг оружейного производства.
На Куренной улице Семен Емельянович выстроил усадьбу для Андрея Федоровича Дерябина. Здание было деревянное – но весьма красивое. Мезонин, колонны – все присутствовало, над воротами разместился дерябинский герб – именно в 1808 году Андрей Федорович получил потомственное дворянство и личный герб.
Самое старое здание в Ижевске – дом протоиерея Захария Лятушевича.
Вид его нынешний не соответствует проектному, дом уже не может служить эталоном классицизма: скруглены окна, нарушена симметрия фасада. На выцветшей мемориальной доске надпись «Казенный дом № 30».
Самое старое здание в Ижевске – дом протоиерея Захария Лятушевича.
28 октября (9 ноября) 1808 года ижевские оружейный и железоковательный заводы отняли у Горного департамента и переподчинили Военному министерству. Дерябина фактически отстранили от руководства заводами, и на его место назначили ставленника военного министра Аракчеева, некоего Вильгельма Шейдемана.
28 октября (9 ноября) 1808 года ижевские оружейный и железоковательный заводы отняли у Горного департамента и переподчинили Военному министерству. Дерябина фактически отстранили от руководства заводами, и на его место назначили ставленника военного министра Аракчеева, некоего Вильгельма Шейдемана.
18 мая 1810 года в Ижевске вспыхнул пожар – самый страшный за всю его историю. Выгорело полгорода: жилые дома, лавки, обе церкви. Пожарные команды не тушили огня. Им было нечем: все противопожарное оборудование, лопаты, топоры, багры, ведра – все было украдено и продано.
18 мая 1810 года в Ижевске вспыхнул пожар – самый страшный за всю его историю. Выгорело полгорода: жилые дома, лавки, обе церкви. Пожарные команды не тушили огня. Им было нечем: все противопожарное оборудование, лопаты, топоры, багры, ведра – все было украдено и продано.
А начать Ермолай Ермолаевич попросил с церкви.
В те годы все начиналось с храма – от самых малых дел частного человека до больших государственных проектов. Тогда Ермолай Ермолаевич был еще лютеранином, хотя в 1827 году отец Захарий Лятушевич, с которым вы уже знакомы, приведет его в православную веру.
А начать Ермолай Ермолаевич попросил с церкви.
Ижевску везет. Кроме того, что в его истории был такой архитектор и градостроитель, как Семен Дудин, у него есть выдающийся краевед, ученый мирового масштаба, доктор исторических наук Евгений Федорович Шумилов. Ни малейшей иронии в этих словах нет – просто у нас еще не научились должным образом ценить краеведение.
Ижевску везет. Кроме того, что в его истории был такой архитектор и градостроитель, как Семен Дудин, у него есть выдающийся краевед, ученый мирового масштаба, доктор исторических наук Евгений Федорович Шумилов. Ни малейшей иронии в этих словах нет – просто у нас еще не научились должным образом ценить краеведение.
Главный корпус Ижевского завода – первый образец уральского классицизма.
Так считает Евгений Фёдорович Шумилов, который начал обдумывать проект корпуса ещё в Италии. Рискнем предположить, что это самое передовое здание своего времени – не в Ижевске, но точно в России, а может быть и во всем мире?
Главный корпус Ижевского завода – первый образец уральского классицизма.
Удивительно, что сегодняшняя эспланада, спускающаяся от Центральной площади Ижевска до набережной, тоже предсказана в градостроительном плане Дудина. Правда, он лишь обозначил ее аллеей, ведущей от усадьбы Дерябина к берегу пруда.
Пруд вообще стал тем ядром, вокруг которого нарастает город. Широкие и прямые улицы, перпендикулярные переулки – это очевидная отсылка к поквартальной застройке Петербурга.
Сейчас и не понять, каким образом Семен Емельянович все успевал: его обязанностью было не только проектирование, но и составление подробных чертежей каждого здания и сооружения, каждой машины завода, строжайший контроль качества выполняемых работ, надзор за частной застройкой городских кварталов, а вдобавок еще и ежедневный осмотр плотины!
Удивительно, что сегодняшняя эспланада, спускающаяся от Центральной площади Ижевска до набережной, тоже предсказана в градостроительном плане Дудина. Правда, он лишь обозначил ее аллеей, ведущей от усадьбы Дерябина к берегу пруда.
Несомненный шедевр Дудина, его вклад в уральское классическое зодчество – здание Арсенала. Римский военный лагерь по латыни назывался Castrum. От этого слова произошли английское Castle, французское Chateau, польское Kościół, а в Испании название целой страны – Кастилия.
Несомненный шедевр Дудина, его вклад в уральское классическое зодчество – здание Арсенала. Римский военный лагерь по латыни назывался Castrum. От этого слова произошли английское Castle, французское Chateau, польское Kościół, а в Испании название целой страны – Кастилия.
Уже в 1816 году неизвестный путешественник из Казани опубликовал в «Вестнике Европы» свои путевые заметки «Описание Ижевского железоделательного и оружейного завода» за подписью «Е».
«Обширное озеро, более 60-ти верст в окружности, составляемое речкою Ижем, придает местоположению величественный вид, а заведение снабжает нужною водой. Завод... окружен домами чиновников, рабочих людей и прочих жителей и походит на город.
Число живущих здесь, исключая временную и инвалидную команды, простирается до 8324 душ; домов же, кроме фабричных зданий, считается до 1710...
Уже в 1816 году неизвестный путешественник из Казани опубликовал в «Вестнике Европы» свои путевые заметки «Описание Ижевского железоделательного и оружейного завода» за подписью «Е».
Но где же проживал в Ижевске сам Семен Емельянович? Есть в Ижевске улица Береговая, которая за свою историю побывала и «улицей Красного террора», и Милиционной. Во времена Дудина она была весьма привлекательна, и поселиться тут мог не каждый. На ней рядком стояли восемь двухэтажных деревянных коттеджей.
Но где же проживал в Ижевске сам Семен Емельянович? Есть в Ижевске улица Береговая, которая за свою историю побывала и «улицей Красного террора», и Милиционной. Во времена Дудина она была весьма привлекательна, и поселиться тут мог не каждый. На ней рядком стояли восемь двухэтажных деревянных коттеджей.
В 2018 году на территории сельскохозяйственной выставки в Ижевске прибирали один из участков после пожара. И вдруг на одном из выставочных огородов обнаружилась чугунная плита, размерами 139х75 сантиметров, и весом больше ста килограммов. По ней обычно на огород переезжали канаву машины.
Впервые за много лет несколько рабочих плиту перевернули - и прочли:
«Здесь покоится т[е]ло раба божiя завод[ск]аго архитектора [осьмого] класа и кавалера [Се]мена Емелья[новича] [Ду]дина скончавшего полезную отечеству жизнь 1825 года сентября в первый ден[ь] на 50 году отъ своего рождения. 1825 г., Вятская губерния».
В 2018 году на территории сельскохозяйственной выставки в Ижевске прибирали один из участков после пожара. И вдруг на одном из выставочных огородов обнаружилась чугунная плита, размерами 139х75 сантиметров, и весом больше ста килограммов. По ней обычно на огород переезжали канаву машины.
Градостроительный план Ижевска был многократно нарушен еще в XIX веке.
Купцы и заводское начальство строили нужные им лавки и особняки или присутственные места, даже не заглядывая в этот план, а если б и заглянули – что бы они там поняли? Но то, что вытворяли во время советской власти, иначе как «произвол» назвать нельзя.
Градостроительный план Ижевска был многократно нарушен еще в XIX веке.
Портрет Семена Емельяновича Дудина мы не можем вам показать. Его нет. Человек, который прекрасно рисовал, сам себя не изобразил. Его брат Яков тоже ни разу не запечатлел Семена Емельяновича даже на бумаге, не то, что на холсте. Вокруг него были четыре выпускника Академии Художеств – и никто не нарисовал даже наброска.
Отлично рисовал отец Захарий Лятушевский – и тоже не сделал этого… Бывает и так. Представленный портрет – фантазия современного художника Дениса Никонова. Это некий собирательный образ из портретов других архитекторов и художников начала XIX века.
А все же как интересно, каким он был, градостроитель и архитектор, один из создателей Ижевска, знаковый человек своей эпохи – Семен Емельянович Дудин? А памятника ему в Ижевске до сих пор нет.
Портрет Семена Емельяновича Дудина мы не можем вам показать. Его нет. Человек, который прекрасно рисовал, сам себя не изобразил. Его брат Яков тоже ни разу не запечатлел Семена Емельяновича даже на бумаге, не то, что на холсте. Вокруг него были четыре выпускника Академии Художеств – и никто не нарисовал даже наброска.
Спасибо, что оставили заявку на нашем сайте. В ближайшее время она будет рассмотрена нашим менеджером.